Необходимо отменить административную и иную преюдицию, учитываемую для привлечения к уголовной или иной ответственности.
Внесение данных изменений необходимо, поскольку в нормах КоАП РФ и УК РФ отсутствует четкое распределение преступлений и иных правонарушений, и мер ответственности и наказаний за их совершение по степени их опасности. При этом преступлением является не только противоправное, но и общественно опасное деяние (ст. 14 УК РФ), а повторность совершения деяния сама по себе не может как свидетельствовать об общественной опасности деяния, совершенного повторно после его совершения впервые и (или) назначения наказания за ранее совершенное деяние, так и означать во всех случаях общественной опасности в деянии, совершенном впервые и (или) деяний, совершенных до назначения наказания за них.
Наиболее строгим наказанием по большому количеству норм УК РФ с административной или (реже) иной преюдицией является лишение свободы на сроки до 1 года, 2, 3, 4 или 5 лет, но наказания по ряду данных норм являются более строгими. В ряде норм УК РФ с административной или (реже) многими другими видами преюдиции не предусмотрено наказание в виде лишения свободы, но часто предусмотрены другие строгие виды уголовных наказаний (арест (не применяется, т.к. не введен в действие ФЗ о его введении в действие), ограничение свободы и др.) или различные их виды, значительно превышающие по степени строгости минимальные сроки и (или) размеры конкретных видов уголовных наказаний.
Лишение свободы на срок до 4 лет предусмотрено, в частности, за пропаганду либо публичное демонстрирование, изготовление или сбыт в целях пропаганды либо приобретение в целях сбыта или пропаганды нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законами, совершенную после привлечения к административной ответственности за данное деяние (ст. 282.4 УК РФ).
При этом в УК и КоАП РФ отсутствуют четкие критерии минимальной и максимальной степеней опасности преступлений, при которых допускается установление уголовной ответственности за них именно с административной или иной преюдицией, а также указанные критерии административных или иных правонарушений, не отнесенных к преступлениям.
В УК РФ не установлено административной и иной преюдиции криминализированного незаконного оборота холодного и многих других или всех видов оружия, уклонения от призыва на военную службу и целого ряда других деяний, не представляющих большей степени опасности, чем деяния, влекущие уголовную ответственность по административной и иной преюдиции, в отличие от УК целого ряда стран мира (Белоруссии, Грузии, Таджикистана, Узбекистана, Вьетнама и др.), в которых предусмотрена административная преюдиция для части или всех указанных деяний, и от законодательства СССР и союзных республик, в котором в разное время была предусмотрена административная или иная преюдиция для части указанных деяний.
При этом в УК и КоАП РФ содержатся составы преступлений и административных правонарушений, за которые в КоАП РФ предусмотрено наказание в виде административного ареста, но в УК РФ не предусмотрено наказание в виде лишения свободы и (или) иные виды уголовных наказаний, связанных с лишением свободы (ст. 6.11 КоАП РФ и ст. 116.1 УК РФ), либо предусмотрены сроки наказания в виде лишения свободы, не превышающие 3 лет (ч. 2 ст. 7.27 КоАП РФ и ст. 158.1 УК РФ), т.е. лицо, совершившее данные административные правонарушения, может быть задержано на срок до 48 часов, если протокол об административном правонарушении невозможно составить на месте совершения административного правонарушения в случаях обязательности его составления (ст. 27.3, 27.5 и 28.6 КоАП РФ), но лицо, подвергнутое любому законному наказанию за их совершение, вновь их совершившее, не может быть задержано, заключено под стражу или лишено свободы по обвинительному приговору суда, либо может быть задержано на срок до 48 часов, подвергнуто домашнему аресту, отпущено под залог или заключено под стражу в исключительных случаях, предусмотренных УПК РФ, либо лишено свободы по обвинительному приговору суда, если суд имеет право на назначение наказания в виде лишения свободы или иного наказания, связанного с лишением свободы, т.к. его задержание, домашний арест, залог или заключение под стражу полностью запрещены положениями ст. 91, 94, 106, 107 и 108 УПК РФ, а также положениями УК, УПК и УИК РФ, регулирующими отбывание уголовных наказаний, или разрешены только в исключительных случаях, в которых допускается заключение под стражу совершеннолетних лиц, подозреваемых или обвиняемых в преступлениях, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок не более 3 лет, или в ряде других видах преступлений, и несовершеннолетних лиц, подозреваемых или обвиняемых в преступлениях средней тяжести, либо в случаях, когда суд имеет право на назначение наказания в виде лишения свободы или иного наказания, связанного с лишением свободы.
Поэтому лицо, привлеченное к административной ответственности за данные административные правонарушения, может быть с большей вероятностью задержано на срок до 48 часов без судебного решения и (или) лишено свободы в случае вынесения судебного акта, подтверждающего его обвинение, чем лицо обвиненное в повторном их совершении, если оно привлекается к уголовной ответственности (к преступлениям отнесены только общественно опасные деяния (ст. 14 УК РФ)).
Вышеуказанное распределение наказаний и иных мер принуждения противоречит здравому смыслу и не может способствовать соблюдению основных конституционных прав человека (ст. 2, 19 и другие нормы Конституции РФ) и эффективному противодействию преступности.
Законодательством СССР, РСФСР, других союзных республик и РФ до 1996г. предусматривались дисциплинарная и общественная преюдиции.
Дисциплинарная преюдиция предусмотрена в законодательстве ряда стран СНГ.
В РФ общественная и дисциплинарная преюдиции были отменены со дня вступления в силу УК РФ 1996г. (с 1 июля 1997 года).
В настоящее время в УК и КоАП РФ предусмотрены только административная преюдиция и иная преюдиция, заключающаяся в установлении уголовной ответственности за деяние, совершенное неоднократно, независимо от привлечения за него к административной ответственности, которая может быть отнесена как к неоднократности совершения противоправного деяния, так и к административной преюдиции.
В законодательстве стран дальнего зарубежья административная преюдиция встречается в одной статье УК Испании (314) и в части норм всех УК Вьетнама. При этом, действующий УК Вьетнама 2015г. расширил применение административной преюдиции, применение которой возможно, как за уклонение от призыва на военную службу (ст. 332), так и за незаконный оборот холодного оружия, охотничьих и спортивных винтовок и военной амуниции (ст. 306), уклонение от уплаты налогов (ст. 200), ростовщичество (ст. 201) и целый ряд других деяний.
Примерами административной преюдиции в УК РФ являются нормы: о побоях (ст. 6.1.1 КоАП РФ и ст. 116 .1 УК РФ), мелком хищении в любом размере, совершенном в течение года после привлечения к административной ответственности за мелкое хищение в размере более одной тысячи (1000), но не более двух тысяч пятисот (2500) рублей (ч. 2 ст. 7.27 КоАП РФ и ст. 158.1 УК РФ), продаже несовершеннолетнему алкогольной продукции (ч. 2.1 ст. 14.16 КоАП РФ и ст. 151.1 УК РФ), незаконной продаже алкогольной или спиртосодержащей пищевой продукции (ч. 2 ст. 14.17.1 КоАП РФ и ст. 171.4 УК РФ) и о ряде других противоправных деяний (неуплата средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 5.35.1 КоАП РФ и ст. 157 УК РФ, управление транспортным средством в состоянии опьянения (ст. 12.8 КоАП РФ и ст. 264.1 УК РФ), или лицом, лишенным права управления им, либо передача управления им указанному лицу (ч. 4 ст. 12.7 КоАП РФ и ст. 264.3 УК РФ), повторный выезд в нарушение Правил дорожного движения на полосу, предназначенную для встречного движения, либо на трамвайные пути встречного направления без объезда препятствия (ч. 4 и 5 ст. 12.15 КоАП РФ и ст. 264.2 УК РФ), превышение скорости более чем на 60 км/ч (ч. 4, 5 и 7 ст. 12.9 КоАП РФ и ст. 264.2 УК РФ) и др.)). При этом наказания за вышеуказанные нарушения правил дорожного движения в ст. 264.1 – 264.3 УК РФ и за многие другие вышеуказанные деяния, не повлекшие причинения вреда здоровью человека, являются сходными по строгости с наказаниями за их нарушения, повлекшие причинение по неосторожности тяжкого вреда здоровью человека, что явно нелогично и несправедливо.
Примерами преюдиции, которая отнесена как к неоднократности совершения противоправного деяния, так и к административной преюдиции, являются нормы о незаконном усыновлении (удочерении) и незаконном использовании средств индивидуализации товаров, работ или услуг (ст. 154 и 180 УК РФ), предусматривающие уголовную ответственность за данные деяния, совершенные неоднократно, независимо от привлечения виновного лица к административной или иной ответственности либо применения к нему каких-либо предупредительных или репрессивных мер. Уголовная ответственность за указанные деяния наступает как в случае совершения не менее двух деяний в течении одного года, независимо от того, привлекалось ли лицо к административной ответственности или нет, так и в случае одновременного их совершения.
При отсутствии в части норм об административной ответственности (ст. 5.37 и ч. 1 ст. 14.1 КоАП РФ) критериев их отграничения от соответствующих преступлений, не исключается привлечение лица за совершение одного и того же деяния к административной и одновременно к уголовной ответственности, или привлечение сразу к уголовной ответственности без рассмотрения вопроса о привлечении к административной ответственности за первое деяние. Более того, согласно позиции Верховного Суда РФ, высказанной в Постановлении Пленума от 26.04.2007 N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", регулирующего вопросы ответственности за незаконное использование чужого товарного знака или другого средства индивидуализации товара и ряд других деяний, неоднократным признается и одновременное использование двух или более чужих товарных знаков или других средств индивидуализации на одной единице товара.
Это означает наличие возможности привлечения к уголовной ответственности за использование двух средств индивидуализации один раз, что не может представлять большую общественную опасность, чем использование только одного. При этом акты Верховного Суда РФ не имеют силы закона, что требует внесения уточняющих изменений в ст. 180 УК РФ.
Такое толкование нормы уголовного закона Верховным Судом РФ противоречит понятиям административной и других видов преюдиций, учитывая наличие возможности привлечения к уголовной ответственности за совершение одного деяния без предупреждения виновного лица или применения к нему иных мер юридической ответственности. Это требует внесения в УК и КоАП РФ изменений, четко разграничивающих виды преюдиций и иных критериев наступления уголовной ответственности за различные деяния, или отменяющих преюдиции и иную неоднократность как критерии уголовной ответственности.
До 17 апреля 2024 года на таких же условиях в ст. 180 УК РФ была установлена уголовная ответственность за незаконное использование предупредительной маркировки товаров в отношении не зарегистрированного в РФ товарного знака или наименования места происхождения товара, но с указанной даты данное деяние декриминализировано ФЗ от 06.04.2024 N 79-ФЗ.
Любой из указанных видов преюдиции нарушает принцип «не быть судимым дважды за одно и то же», поскольку лицо, привлекаемое к уголовной ответственности за деяние, совершенное повторно, фактически привлекается одновременно к более строгой ответственности, учитывающей именно повторное совершение деяния, и к уголовной ответственности за преступление, совершенное впервые, учитывая отнесение первого деяния к правонарушениям, не являющимся преступлениями. Таким образом, лицо наказывается одновременно за совершение административного правонарушения или иного противоправного деяния и за совершение преступления впервые.
Понятие преюдиции в уголовном праве противоречит ст. 14 УК РФ, определяющей общественную опасность деяния как неотъемлемый признак преступления, поскольку общественная опасность деяний определяется не их количеством или привлечением к ответственности за одно или несколько деяний, а тяжестью причиненного вреда или совокупностью обстоятельств, свидетельствующих о высокой степени опасности деяния, причинившего вред или создавшего угрозу его причинения. Поэтому совершение деяния два или более раза не может во всех предусмотренных законом случаях влечь уголовную ответственность.
Вышеуказанные виды преюдиции нарушают принцип равенства перед
законом и судом, поскольку виновные лица привлекаются к различным мерам
ответственности только с учетом количества совершенных деяний. При этом
большинство видов преюдиций устанавливают обязательное привлечение к
иной ответственности за деяние для привлечения за его очередное совершение
к уголовной ответственности. Это означает, что в случае отсутствия привлечения к виду юридической ответственности, не являющемуся уголовной ответственностью, возможно привлечение к административной, дисциплинарной или иной подобной ответственности как лица, впервые совершившего деяние и привлекаемого к ответственности, так и лица, неоднократно совершавшего данное деяние, но не привлеченного к
ответственности за его совершение по каким-либо причинам.
Нарушение принципа равенства перед законом и судом заключается в
привлечении лиц, неоднократно совершающих правонарушения, к различным
по правовым последствиям видам юридической ответственности. В первом
вышеуказанном случае возможно привлечение лица к иной ответственности за
первое деяние и к уголовной ответственности за повторное его совершение, но во втором - привлечение к какой-либо ответственности происходит за
неоднократно совершенное деяние, а привлечение к уголовной ответственности
возможно только за совершение деяния повторно после привлечения к иной
ответственности.
Для соблюдения принципов «не дважды за одно и то же» и «равенства
всех перед законом и судом» необходимо внесение в КоАП и УК РФ
изменений, исключающих привлечение к уголовной ответственности только за
факт совершения двух или более деяний, устанавливающих четкие критерии
отграничения друг от друга противоправных деяний по степени их опасности и
вводящих определения общественной опасности деяния и его
малозначительности как признаков, четко отграничивающих преступления от
иных правонарушений.
В УК РФ предусмотрено большое количество деяний, не представляющих высокой общественной опасности, за которые в УК РФ предусмотрено лишение свободы на сроки до 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 15 или 20 лет, и деяний, представляющих высокую степень общественной опасности, за которые в УК РФ лишение свободы предусмотрено как на указанные сроки, так и на сроки до 3 или 2 лет либо до 1 года, либо за которые не предусмотрено наказание в виде лишения свободы.
При этом в УК РФ отсутствуют нормы, предусматривающие лишение свободы на сроки не более 9, 8, 6, 3 или 2 месяцев или арест на сроки до 2 или 1 месяца либо на меньшие сроки, либо исправительные работы на сроки не более 3 месяцев. Это делает УК РФ более строгим, чем аналогичное законодательство Российской империи, РСФСР и СССР, а также чем положения УК или иных подобных законов Армении, Бельгии, Великобритании и многих других стран мира.
Поэтому в УК РФ нелогично и несправедливо распределены наказания за различные деяния, не все из которых имеют степень общественной опасности преступлений.
В КоАП РФ предусмотрено большое количество норм, содержащих наказания в виде административного ареста на сроки до 5, 10, 15 или 30 суток и (или) в виде обязательной либо альтернативной конфискации предмета или орудия совершения административного правонарушения. Количество вышеуказанных норм увеличивается в последние годы.
При этом в КоАП РФ отсутствуют нормы, предусматривающие арест на сроки не более 3 или 4 дней либо от 1 – 4 дней, или от 6 до 9 дней, от 11 до 14 дней либо от 16 до 29 дней, но предусмотрены нормы, содержащие минимальные сроки ареста, не подлежащие сокращению, составляющие от 5 или 10 дней. Это делает КоАП РФ более строгим, чем аналогичное законодательство Российской империи, РСФСР и СССР, а также чем положения КоАП или иных подобных законов Кыргызстана, Абхазии, Армении, Бельгии и многих других стран мира.
Поэтому необходимо пропорциональное смягчение наказаний за любые правонарушения для всех категорий лиц.
Административная преюдиция не соотносится с критерием общественной опасности как неотъемлемого признака преступления и не может соответствовать конституционным принципам, предусмотренным ст. 2, 19 и целым рядом других норм Конституции РФ, т.к. повторное деяние не всегда может представлять общественную опасность, а если первое деяние представляет общественную опасность, то привлечение к уголовной ответственности невозможно, учитывая его совершение впервые.
Несоответствие административной преюдиции критерию общественной опасности деяния отмечали ученые.
В частности, профессор Н.Ф. Кузнецова указывала в статье: «Главные тенденции развития российского уголовного законодательства», что много незначительных нарушений не могут стать преступлениями («между преступлениями и проступками не количественное, а качественное различие. Поэтому количество проступков не способно перерасти в качество преступления (“сто кошек не могут образовать одного тиграˮ)» (Уголовное право в XXI веке. Материалы международной научной конференции. М. 2002. С. 9.)).
Другие виды преюдиции аналогичны административной преюдиции в части невозможности соотнесения с критерием общественной опасности как неотъемлемого признака преступления и соответствия конституционным принципам.
При этом административная и другие виды преюдиции, при которых для привлечения к уголовной ответственности за деяние требуется наличие привлечения к административной и (или) иной ответственности за аналогичное деяние, противоречат критерию общественной опасности деяния и конституционным принципам, т.к. привлечение к административной или иной ответственности не всегда возможно за правонарушение, фактически совершенное впервые, поэтому одно лицо может быть привлечено к ответственности за первое правонарушение и будет подлежать уголовной ответственности, если совершит данное деяние повторно (при этом необходимо учитывать наличие в деянии общественно опасности), а другое лицо совершит правонарушение много раз и только после очередного раза будет привлечено к ответственности (если не будет иметь оснований для исключения ответственности или освобождения от нее), а его уголовная ответственность по преюдиции будет возможна только после привлечения к ответственности за все его правонарушения и совершения им нового правонарушения, если оно будет представлять общественную опасность.
Виды преюдиции, при которых для привлечения к уголовной ответственности за деяние достаточно повторного совершения деяния, влекущего административную или иную ответственность, либо не влекущего ответственности, но являющегося нарушением законодательства, и не требуется наличия привлечения к административной и (или) иной ответственности за аналогичное деяние, противоречат критерию общественной опасности деяния и конституционным принципам, т.к. возможно привлечение к уголовной ответственности лица, совершившего нарушение законодательства повторно, независимо от наличия или отсутствия признака общественной опасности у первого нарушения и от предупреждения лица об уголовной и иной противоправности его действий. При этом указанный вид преюдиции может допускать привлечение к уголовной ответственности за совершение двух аналогичных деяний одновременно или совершения одного деяния, содержащего признаки двух деяний, если данные деяния представляют общественную опасность. Поэтому одно лицо будет подлежать уголовной ответственности, если совершит данное деяние повторно (при этом необходимо учитывать наличие в деянии общественно опасности), а другое лицо будет привлечено к уголовной ответственности за совершение одного деяния, если оно содержит признаки двух (в частности, при одновременном незаконном использовании двух чужих товарных знаков или одного товарного знака, содержащего элементы двух чужих товарных знаков).
Поэтому любой вид преюдиции не соответствует критерию общественной опасности деяния и конституционным принципам.
Учитывая вышеизложенное, необходима отмена административной преюдиции и других видов преюдиции с ее заменой учетом степени общественной опасности противоправного деяния, предусмотренного УК РФ, совершенного один или несколько раз, и степени опасности деяний, отнесенных к иным правонарушениям, совершенным один или несколько раз.
При этом необходим учет размера вреда, причиненного совершенными правонарушениями.
Согласно ст. 14 УК РФ преступлением является общественно опасное деяние, предусмотренное нормой Особенной части УК РФ, а малозначительное деяние, не представляющее общественной опасности, предусмотренное нормой Особенной части УК РФ, не является преступлением. При этом в 14 УК РФ не определены четкие критерии и признаки общественной опасности, дающей основания для привлечения к уголовной ответственности за оконченное или неоконченное преступление (покушение на любое преступление либо приготовление к тяжкому или особо тяжкому преступлению), и малозначительности деяния, исключающей отнесение деяния, предусмотренного в норме Особенной части УК РФ к преступлениям.
В УК РФ определение малозначительности деяния содержалось в УК РФ (ч. 2 ст. 14) с 1997 по 1998 год, но было исключено.
Отсутствие четкого определения преступления в национальном (уголовном и конституционном) и международном законодательстве создает трудности при отграничении преступлений от иных правонарушений и ненаказуемых противоправных деяний в законодательной и правоприменительной деятельности и влечет произвольные криминализацию и декриминализацию деяний, усиление или смягчение уголовных или иных наказаний за их совершение.
Р. Гарофало выделял понятие «естественного преступления», т.е. деяния, сохраняющегося в законах всех стран во все времена в качестве преступления. К таким деяниям относятся опасные преступления (убийство, разбой и др.). При этом до настоящего времени не введено их четкого отграничения от иных деяний.
Профессор Н.Ф. Кузнецова выделяла социальные (экономические, идеологические, политические, социально-психологические, нравственные и организационно-управленческие), социально-правовые (правовые традиции, правовая психология, состояние, динамика и структура преступности) и правовые (принципы права и правотворчества, действующая система права) факторы.
П.А. Филиппов в статье 2015 года «Декриминализация уклонения от прохождения военной и альтернативной гражданской службы (ст. 328 УК РФ)» отмечал, что в доктрине уголовного права, закрепленной в ст. 14 УК РФ, признано, что преступным является лишь такое деяние, которое по содержанию общественно опасно. Иными словами, каждое единичное деяние должно быть вредоносным и общественно опасным, а не их совокупность.
Автор указывал и на позиции других ученых об общественной опасности деяния, делая необходимые выводы:
«П.В. Крыловым была предложена система, состоящая из двух оснований декриминализации. Первое основание – это общественная опасность, которую автор рассматривает традиционно с позиции ее характера и степени. Вторым основанием выступает целесообразность уголовно-правового запрета, которая включает экономическую целесообразность, социально-психологические последствия криминализации, правосознание и нравственность, практическую возможность уголовно-правового регулирования.
Профессор А.И. Коробеев предложил три группы оснований, влияющих на криминализацию:
а) юридико-криминологические основания (степень общественной опасности, распространенность и типичность деяния, динамика деяний, возможность воздействия на деяния уголовно-правовыми средствами, возможности системы уголовной юстиции);
б) социально-экономические основания (ущерб, отсутствие негативных последствий уголовно-правового запрета и наличие материальных ресурсов для его реализации); в) социально-психологические основания (уровень общественного правосознания и психологии, исторические традиции).
С некоторыми изменениями эту систему воспроизвел А.Д. Антонов.
Опираясь на работы различных ученых, считаем возможным предложить следующую систему оснований для криминализации деяний:
1) правовые традиции;
2) общественная опасность деяния;
3) распространенность и динамика деяния;
4) психологические (нравственные) основания;
5) адекватность уголовно-правового запрета и экономия репрессии;
6) организационно-управленческие, в том числе процессуальные, возможности реализации уголовно-правового запрета».
Выводы об отсутствии явной общественной опасности отдельных деяний, предусмотренных УК РФ, П.А. Филиппов делает и в своих статьях 2017 года: ««О декриминализации уголовной ответственности за противоправное изменение государственной границы РФ (ст. 323 УК РФ)» и «О необходимости декриминализации уголовной ответственности за оскорбление представителя власти (ст. 319 УК РФ)»».
Минимальные критерии опасности административных и иных правонарушений, не отнесенных к преступлениям, и их малозначительности, а также обязательность исключения ответственности за их совершение, если они являются малозначительными, не определены законодательством РФ. Все имеющиеся их определения (ст. 2.1 КоАП РФ и др.) содержат только указания на противоправность, наказуемость и виновность деяний, отнесенных к административным или многим другим видам правонарушений.
При этом малозначительность административного правонарушения не исключает его отнесения к административным правонарушениям и не является обязательным основанием исключения административной ответственности, давая право, а не обязывая судью, орган или должностное лицо, уполномоченное решить дело об административном правонарушении на освобождение от административной ответственности лица, привлекаемого к ней, и вынесения ему устного замечания (ст. 2.9 КоАП РФ).
Малозначительность различных видов дисциплинарных правонарушений предусматривается в части различных актов, регламентирующих вопросы дисциплинарной ответственности конкретных категорий лиц, в которых она устанавливается как право на освобождение от дисциплинарной ответственности или как обстоятельство, исключающее дисциплинарную ответственность (в частности, в отношении дисциплинарной ответственности адвокатов).
Учитывая подобное отграничение преступлений и иных правонарушений от малозначительных деяний, необходимо введение четких минимальных критериев опасности всех видов правонарушений и обязательности применения положений о малозначительности административных и иных правонарушений, к которым они могут быть не применены, с исключением малозначительных деяний из перечня правонарушений.
В целом законодателям и другим авторам законодательных инициатив, при установлении за незаконный оборот оружия или запрещенной законом символики и другие деяния лишения свободы, иных уголовных наказаний или других строгих наказаний, необходимо осознавать, что лишение свободы и другие виды наказания сами являются оружием, произвольное или частое применение которого к определенному и, тем более, к неопределенному кругу лиц опасно и недопустимо, т.к. оно представляет опасность для неопределенного круга лиц и общества в целом, а правильное его применение зависит от лиц, которые уполномочены назначать и исполнять его, поскольку применение наказаний может излишне ограничить основные права человека, а также повлечь материальные и иные лишения, подвергнутого ему лица, и лиц, зависящих от него.
При этом необходимо иметь ввиду, что частое применение лишения свободы и других подобных наказаний к различным осужденным влечет криминализацию общества и большие расходы бюджетных средств, которые в случае роста насильственной преступности и коррупции являются совершенно неоправданными, а в демократическом и правовом государстве (как и в любом государстве) частое или произвольное и, тем более, несправедливое применение лишения свободы и других репрессивных наказаний или иных мер крайне негативно сказывается на развитии и функционировании государства и на взаимодействии личности, государства и общества, а также на взаимоотношениях государства с другими государствами и международными органами и организациями.
В различных странах мира встречаются запреты на установление и применение лишения свободы или любых мер ответственности за различные правонарушения.
В частности, в Конституции Египта 2014г. предусмотрено, что наказание в виде нарушения свободы недопустимо за преступления, совершенные по причине публичной природы творческого, литературного или интеллектуального продукта (ст. 67). При этом наказание в виде лишения свободы не может налагаться за преступления, совершенные посредством публикации или ее публичного характера (ст. 71).
В США судами были признаны неконституционными запреты на ложь лица о его награждении государственными наградами (решение 2012 года) и на ношение награды лицом, на которую оно не имеет права (решение 2016 года).
Проблема четкого распределения мер ответственности и наказаний связана с отсутствием четких критериев разграничения по степени опасности преступлений и иных правонарушений, а также мер наказаний за их совершение.
Многие уголовные и иные законы, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, принимаемые в России и других странах мира, не имеют конкретных сроков действия и условий применения в различных ситуациях, возникающих в стране и мире, поэтому один закон может действовать много лет в одной или нескольких странах (в частности, в СССР, РСФСР, РФ и Южной Осетии), не отвечая требованиям времени и обстоятельств, независимо от его несоответствия конституции государства и международному праву или противоречия здравому смыслу. При этом обычно не устанавливаются моратории на действие конкретных законов и не прекращается их применение без их отмены новыми законами или актами конституционных судов. Встречаются и случаи возвращения устаревших или нелогичных положений законодательства прежних времен и (или) государств прошлого (в частности, возвращение положений уголовного и иного законодательства Российской империи, СССР и РСФСР в законодательство РФ, Южной Осетии, Абхазии, ПМР, Молдовы, Кыргызстана, Монголии и ряда других стран) либо продолжения применения положений законов, признанных Конституционным Судом РФ или другими конституционными органами различных государств либо международными органами несоответствующими Конституции РФ, конституциям других государств либо иному национальному или международному законодательству. При этом часто игнорируются положения актов Конституционного Суда РФ или других вышеуказанных органов о внесении изменений в норму законодательства, признанную несоответствующей конституции государства, иному его законодательному акту или международному договору.
Любой закон государства может использован в различных целях при различных государственных режимах в различных государствах, а приоритет конституционного законодательства государства над международным законодательством не может отрицать основных прав и свобод человека и гражданина, установленных международным законодательством, но может повлечь их нарушение положениями конституций и иного законодательства конкретных государств, если он не указан в законодательстве государства или в международном законодательстве, признаваемом конкретным государством.
Это требует четкого распределения наказаний за преступления и иные правонарушения, учитывающего степень опасности конкретного деяния и внесение других изменений, исключающих произвольное или частое установление и применение нелогичных репрессивных законов, а также игнорирование приоритета применения общепризнанных норм международного права, обеспечивающих защиту прав и свобод человека.
Исторически доказан вред репрессивных законов для общества и государства, влекущий распады государств или их отставание в экономическом, культурном и ином развитии и возможную криминализацию общества на их территории.
Отмена лишения свободы и уголовной ответственности за деяния, не причинившие существенного вреда, и за ненасильственные деяния, не повлекшие наступления тяжких последствий, необходима в отношении всех лиц, осужденных за их совершение, учитывая негативное влияние данного наказания на личность и отсутствие реальной профилактики преступности при произвольном распределении лишения свободы и других строгих наказаний за различные по степени опасности деяния.
Недостатки распределения наказаний за преступления и другие противоправные деяния в законодательстве различных государств часто отмечались учеными и философами различных государств.
В частности, Ш. Монтескье в своем трактате «О духе законов» писал, что не следует смешивать преступлений с мелкими нарушениями полицейских правил, совершаемыми изо дня в день, указывая, что у полиции нет времени на проведение тщательного расследования дел о каждом нарушении и совершенно противно природе вещей, когда злоупотребляющий оружием не несет большей ответственности, чем тот, кто только его носит при себе, что имеет место в одной итальянской республике (Венеции).
Монтескье также писал в указанном сочинении о недопустимости применения одинаковых наказаний к лицам, совершившим воровство или убийство, указывая, что в Китае разбойников положено рассекать на части, а простых воров - нет, поэтому там воруют, но не убивают, а в Московском государстве, где воров и убийц наказывают одинаково, грабеж всегда сопровождается убийством, чтобы не оставлять в живых свидетелей преступлений, но в Англии не убивают, потому что воры могут надеяться на ссылку в колонии, а убийцы - нет.
Данное утверждение Монтескье можно отнести к любому несправедливому распределению наказаний за убийства и другие преступления, учитывая распространенность строгих наказаний, являющихся альтернативами смертной казни или устанавливаемых вместо смертной казни, к которым в настоящее время отнесены пожизненные и близкие к ним сроки лишения свободы, и опасность отбывания наказания вместе с преступниками, склонными к совершению убийств, а также другие негативные последствия осуждения за наиболее тяжкие преступления или к наиболее строгим уголовным наказаниям.
Проблемы, указанные Монтескье, остаются нерешенными и настоящее время, поскольку несправедливое распределение наказаний за различные нарушения и преступления встречается в законодательстве различных стран мира.
О негативном влиянии тюрем и других подобных мест лишения свободы писали различные юристы, другие ученые и философы (Н.С. Таганцев, С.П. Мокринский, П.А. Кропоткин, Л.Н. Толстой, Ф. Зимбардо и др.).
П.А. Кропоткин в своих работах «В русских и французских тюрьмах», «Записки революционера» и др. указывал, что тюрьмы, в которых установлены как строгие (в тюрьмах Российской империи), так и либеральные режимы содержания (в тюрьмах Франции) формируют склонности к криминальному образу жизни и являются высшими школами (университетами) преступности, поэтому необходим отказ от тюрем.
С.П. Мокринский в своей работе «Наказание. Его цели и предположения» указывал на негативное влияние лишения свободы, в особенности, его длительных сроков и указывал в качестве максимального срока лишения свободы, после которого происходит привыкание лица к изоляции и утрата лишением свободы функции наказания, 5 лет лишения свободы.
Идея С.П. Мокринского была временно реализована в законодательстве РСФСР принятием Декрета СНК РСФСР от 21 марта 1921 года «О лишении свободы и о порядке условно-досрочного освобождения заключенных», которым в качестве максимального срока лишения свободы был установлен срок 5 лет. Максимальный срок лишения свободы, составляющий 5 лет, планировали установить в проекте первого УК РСФСР, но уже в окончательной его редакции, принятой в 1922 году как УК РСФСР 1922г., данный срок составил 10 лет.
Л.Н. Толстой указывал во многих своих произведениях на вред для личности и общества лишения свободы, других наказаний, воинской повинности и иных принудительных мер. В особенности, он осуждал применение лишения свободы, телесных наказаний, смертной казни, воинских наказаний и иных строгих мер к людям, не совершавшим убийств и других подобных тяжких преступлений, виновных лишь в незначительных правонарушениях либо в отказе от исполнения воинской повинности (принесения присяги) или других государственных повинностей.
Экспериментально доказал вред лишения свободы (в особенности, его строгих режимов) психолог Ф. Зимбардо проведением в 1971 году «Стэнфордского тюремного эксперимента», заключавшегося в имитации отбывания тюремного заключения в тюрьме строгого режима студентами-добровольцами, поделенными на заключенных и охранников. Проведение «Стэнфордского тюремного эксперимента» показало, что люди, исполнявшие роль охранников, достаточно быстро стали приобретать склонность к насилию и жестокости по отношению к тем, кто исполнял роль заключенных, а люди, исполнявшие роль заключенных, стали приобретать склонность к насилию и жестокости, и другие негативные качества. Это повлекло досрочное прерывание «Стэнфордского эксперимента» (эксперимент предполагалось провести за 2 недели, но он длился только 6 дней) и явилось доказательством большого вреда для людей от лишения свободы.
Практический результат
Внесение данных изменений будет способствовать соблюдению конституционных прав человека и гражданина, экономии мер уголовной репрессии и других репрессивных мер, противодействию коррупции, исключению избыточного количества норм об уголовной и административной ответственности в законодательстве РФ, а также упорядочиванию правовых норм законодательства РФ.